Подружка Эмо. часть1 - Дневник 801_HaeMHuK_1968
Оказывается, в Африке есть племена, целые деревни абсолютно белых людей-
альбиносов.
Представляете, черты лица как у чернокожих соотечественников, а кожа, волосы, ресницы – все светлое. И вот с этими уникальными
африканцами происходят
невообразимые беды: их
детей крадут бандиты с целью продажи органов на магические снадобья.
Я глубоко вздохнула и выключила телевизор – жестокая передача. Вот это у людей проблемы!
Я Настя, мне двенадцать, живу в селе с мамой, братиком Лешей и отчимом дядей Вовой, и мы абсолютно счастливы! Находясь под впечатлением от просмотренной телепередачи, бегу в мамину комнату, кидаюсь родненькой на шею.
– Настенька, – гладит мои волосы ласковая рука. И все страхи уходят восвояси.
– Настька, готовь на стол,
– кричит вернувшийся с работы дядя Вова. Мама ждет ребенка, ей нельзя лишний раз напрягаться, поэтому пришлось
избавить ее от забот по дому.
Крупными кусками нарезаю на сковороду сало, вбиваю полдесятка яиц, режу белый хлеб.
– Леха, а ты сбегай за пивком, папке надо расслабиться, – братик послушно надевает
курточку.
– Дядь Вов, я сама куплю пива, у Леши температура.
– Папкой, папкой зови
меня, Настена. На-ка
деньги, пару пива
холодного купи, а на
сдачу конфет возьми, –
дядя Вова протягивает
«десятку».
Они с мамой живут вместе чуть больше года.
«Папкой», как Владимир Иванович требует себя величать, называть его язык не поворачивается. Слишком много было за мою сознательную жизнь
этих «пап»: Юра, Костя, Гриша, Петя и даже Махмуд. А мама одна, настоящая, любимая, самая красивая, только не везет ей с мужьями: Юра дрался, Костя пил до чертиков, Гриша в тюрьму сел, Петя утонул, Махмуд исчез.
Дядя Вова вроде ничего, пьет не часто (через день), не дерется, работает. А когда за
пивом посылает, всегда разрешает сдачу себе забрать.
Иногда гривен 5-7 можно отложить. Я собираю на мобильный телефон, почти у всех в классе есть, а у меня
нету. Но скоро обязательно появится: в свинке-копилке
насобиралось почти двести гривен! Да еще тетя Света, мамина сестра, сегодня из России приезжает, она всегда
нам с Лешкой деньги дает.
Поджарив яичницу, быстро одеваюсь и бегу в сельмаг.
– Две бутылки пива и конфету на палочке, – леденец отдам Лешке.
– Бери сдачу, Настенька, – я сгребаю мелочь, ставлю пиво в пакет и слышу как продавщицы
начинают шептаться мне вслед:
– Бедный ребенок, все на ней, пожалели бы, как тень ходит.
Лидка решила не рожать, Володька против.
– Так срок у нее большой, поздно аборт делать.
– Искусственные роды будут, уже договорено все.
«Лидкой» зовут мою маму…
…Я бежала домой, чтобы все выяснить, хотя, скорее всего, мне послышался этот странный разговор или речь шла о другой
Лиде…
Возле нашего двора остановилось желтое такси с шашечками.
– Настенька, иди
целоваться будем.
– Тетя Света, ты
приехала, вот так
радость!
На столе высился
большой красивый торт
с кремовыми розочками
и кусочками шоколада,
умопомрачительно
пахнущая курица-гриль,
и, о чудо – ананас,
бананы и еще какие-то
диковинные фрукты,
которых я даже на
картинке не видела.
Было вкусно, радостно,
по-семейному. Дядя Вова
шутил, сыпал тостами,
подливал женщинам
шампанского. Казалось,
празднику не будет
конца.
И тут я все испортила,
неожиданно для себя
брякнув:
– А что такое
искусственные роды?
Тетя Света поперхнулась
шампанским, дядя Вова
громко кашлянул, мама
изменилась в лице. Над
столом повисло
гнетущее молчание.
– Настя, Леша, идемте
покажу, какие подарки
вам привезла, – тетя
Света обняла Алешку за
плечи, взяла меня за
руку и поспешно вывела
из комнаты, плотно
прикрыв дверь.
– Где же сумка с
подарками? – наигранно
пела тетка.
Лешке достались ролики
и гоночная машинка с
пультом дистанционного
управления. Мне же тетя
презентовала
обалденные джинсы с
низкой талией как у
наших школьных
модниц и сапожки на
каблуках.
– Ух ты, Настенька, ты
как Бритни Спирс, –
протянул завороженно
Лешка, когда я
примерила обновы.
С зеркального
отражения смотрела
модная красивая, почти
взрослая девушка. А
если распустить волосы
и подвести глаза…Тени
тетины золотистые,
немного румян, пудры.
Какую же помаду
выбрать: розовую или
коричневатую? Можно
включить плойку и
накрутить локоны. На
школьной дискотеке все
бы выпали. А Игорек из
седьмого класса,
который называл меня
малолеткой, устыдился
бы и пригласил на
медленный танец. Я
сделала погромче
телевизор и стала
двигаться перед
зеркалом под западную
музыку.
Именно из-за громкого
звука никто не услышал
как мама ссорилась с
дядей Вовой, как она
горько рыдала а после
этого заперлась в зале и
наглоталась
снотворного…
Что за лекарства стали
причиной
бессознательного
состояния мы узнали по
надписям на трех пустых
пузырьках.
Дальнейшее
происходило как в
кошмарном сне: мама не
приходила в себя, была
очень бледная, редко
хрипло дышала, по телу
периодически пробегали
судороги, а изо рта
выделялась белая от
порошка пена.
Тетя Света увела
испуганного,
температурящего
Алешку к соседке, а мы с
дядей Вовой
выглядывали скорую.
Медики измеряли
давление, слушали
пульс, делали укол в
вену.
– Мы забираем женщину
в реанимацию, у нее
глубокая кома.
Я смотрела как мамочку
с кровати
перекладывают на
носилки и почему-то
вспоминала бедных
африканских
альбиносов…
…В приемном отделении
городской больницы
дежурный врач, узнав о
беременности, долго
ругался:
– Дура набитая, себя
трави, хоть удавись, а о
ребенке подумала бы,
через три месяца рожать.
– Рожать Лидка не
собиралась, – пробубнил
дядя Вова, – на завтра
договорено
искусственные роды
проводить, деньги –то
уже заплачены.
– А почему так затянули,
раньше нельзя было
думать, аборт сделать…
Господи, девочку
выведите, – схватилась
за голову, увидев меня.
– Я уже взрослая, мне
двенадцать.
А дядя Вова, глядя на
лежащую без признаков
жизни маму, попросил
врачиху:
– Вы это…Лидку спасите,
пожалуйста, а его –
указал он на округлый
живот, – его не надо.
Дура ты, Лидка.
Договорились с
акушерами, сестра
специально из России
приперлась…
– Дядь Вов, – раздался
мой, почему-то
незнакомый для самой
себя голос, –– Когда мама
меня рожала, тетя Света
тоже специально
приезжала…
– Да ты выйди, девочка,
- санитарка грубо
схватила мою руку и
вытолкала за двери.
– Вот это у людей
детство, – раздалось
сочувственно вслед.
Я вышла в больничный
дворик, села на лавочку
под козырьком, ежась от
зябкого вечера и
отчаянно стараясь не
думать о происходящем
и услышанном. Надо
отвлечься и вспомнить
что-нибудь приятное.
Еще вчера все было
хорошо: мы с мамой
делали уроки, потом
пекли печенье-розочки
(это когда тесто
перекручиваешь на
мясорубку и из дырочек
вылезают толстые
шнурки, а потом их
слепляешь в кучу в
форме цветков), вечером
все вчетвером смотрели
«Бриллиантовую руку» и
хохотали над нерадивым
Семеном Семеновичем..
То ли от холода, то ли от
всего пережитого за этот
вечер меня вдруг
затрясло со страшной
силой: дрожали руки,
ноги, громко отбивали
чечетку зубы.
– Что за малая на нашем
месте колбасится? – Ко
мне приблизились три
странного вида девушки,
совсем взрослые, лет
пятнадцати-
шестнадцати.
– Это не ваше место, это
больница, реанимация.
– А малая борзая. Так
можно и по фейсу
схлопотать.
– Да не трогай ее. Кет, мы
же не гопота отстойная,
– вмешалась высокая
длинноногая брюнетка с
пирсингом в губе.
Впрочем, все три
девушки были
черноволосые, похоже,
крашенные, с прямыми,
торчащими вверх и в
сторону
налакированными
прядями. Глаза у каждой
густо подведены черным
карандашом. Даже я в
свои двенадцать, с
полным отсутствием
знаний о макияже,
живущая в забитом селе,
краситься так сочла бы
дурным тоном –
слишком вульгарно, в
стиле Эльвиры –
повелительницы тьмы.
– Чего тебя трясет,
ребенок? – спросила
высокая, садясь рядом и
неожиданно заботливо
обняв меня рукою за
плечи.
– На, покури, легче
станет.
– Не курю.
– Тогда глоточек сделай.
Вот, умничка. Это
хороший коньяк,
успокоит, согреет.
Легче не стало, но зато
развязался язык и я
рассказала этим
дамочкам с
ведьминскими черными
хищными когтями обо
всех своих проблемах и
несчастьях.
– Сколько таблеток
выпила матушка? –
спросила Кэт.
– Таблеток 50-60.
– Фигня. Не боись,
откачают. Желудок
промоют, они-то и
всосаться в кровь за
такое короткое время не
успели. Ну, частично.
Капельницу поставят.
Точняк, откачают.
– Откуда ты знаешь?
– В этом деле Кэт –
профессионал.
– Ладно, проехали. Как
тебя зовут, несчастье?
– Настя. А вас?
– Я Мизари, это Кэт,
мелкая – Анька.
– А вы сатанистки? –
робко интересуюсь.
Девчонки
переглядываются между
собой, ухмыляются и
отвечают:
– Нет уж, мы точно не
сатанистки. Ну все,
малая, ты нас порядка
утомила.
– И в твоем возрасте
пора, наконец, вылезти
из розового платья и
очков и понять, что тебя
жестоко развели, когда
родили на свет. Жизнь –
конкретное попадалово.
В одной детской книжке
сказано: «Это все
взрослые придумали про
счастливое детство.
Бывает только
счастливая взрослость».
Теперь ты в этом
убедилась.
– А как делают
искусственные роды?
– В деталях не знаю, –
нахмурилась Мизари, –
где-то читала, что это
когда ребенка
вытягивают из тела
беременной по кускам…
Ну ты, Настек, не трясись.
Может, это я что-то
напутала, я не уверена.
Вот дура, наплела
девчонке страхов…
…Дверь приемного
распахнулась, оттуда
вышел дядя Вова с
сигаретой в зубах.
– Настя, едем домой.
Маме капельницу
поставили, говорят,
легче стало после
промывания желудка.
– Она не умрет?
– Не должна. Мы
вовремя «Скорую»
вызвали. Поехали домой,
ночь на дворе. Будем
попутку ловить,
автобусы уже не ходят.
– Настена, – из темноты
вырисовалась длинная
черная фигура Мизари, –
возьми вот мой номер
телефона.
– Звони, если что…Это
мобильный, всегда при
мне.
– Не позвоню, не с чего и
не откуда, – сухо
отвечаю и беру дядю
Вову за руку. Мы идем к
трассе ловить машину.
– Настя, подожди, –
Мизари догоняет.
Протягивает свой
крошечный, черный, со
стразами телефон. –
Возьми. Я тебе сама
позвоню, номер знаю, – и
убегает в темноту.
– Странная у тебя
подруга, как ведьма.
Осторожней, а то в секту
заманит и за границу
продаст в проститутки.
Или, того хуже, на
органы.
…На следующий день в
школе я нервно ерзала,
никак не могла
сосредоточиться, все
время думала как там
мама и что будет с моим
еще не родившимся (да
и родится ли?) братом
или сестренкой.
А посреди алгебры вдруг
зазвонил телефон
Мизари, даже не
зазвонил вовсе, загремел
на весь класс
похоронным маршем, да
так неожиданно и
зловеще, что все ребята
вздрогнули.
– Извините, –
пробормотала я и
попросилась выйти.
Звонила конечно же
хозяйка мобильного.
– Настен, я себе новый
купила, ты первая, кому
номер даю. Звони, если
что, – и отключилась.
…Дома ждал неприятный
сюрприз: тетя Света в
срочном порядке отбыла
домой в Россию – с
мужем случилась какая-
то болезнь. Самое
обидное, Лешку она
забрала с собой и мне
придется жить вдвоем с
дядей Вовой, пока мама
не вернется с больницы.
45
альбиносов.
Представляете, черты лица как у чернокожих соотечественников, а кожа, волосы, ресницы – все светлое. И вот с этими уникальными
африканцами происходят
невообразимые беды: их
детей крадут бандиты с целью продажи органов на магические снадобья.
Я глубоко вздохнула и выключила телевизор – жестокая передача. Вот это у людей проблемы!
Я Настя, мне двенадцать, живу в селе с мамой, братиком Лешей и отчимом дядей Вовой, и мы абсолютно счастливы! Находясь под впечатлением от просмотренной телепередачи, бегу в мамину комнату, кидаюсь родненькой на шею.
– Настенька, – гладит мои волосы ласковая рука. И все страхи уходят восвояси.
– Настька, готовь на стол,
– кричит вернувшийся с работы дядя Вова. Мама ждет ребенка, ей нельзя лишний раз напрягаться, поэтому пришлось
избавить ее от забот по дому.
Крупными кусками нарезаю на сковороду сало, вбиваю полдесятка яиц, режу белый хлеб.
– Леха, а ты сбегай за пивком, папке надо расслабиться, – братик послушно надевает
курточку.
– Дядь Вов, я сама куплю пива, у Леши температура.
– Папкой, папкой зови
меня, Настена. На-ка
деньги, пару пива
холодного купи, а на
сдачу конфет возьми, –
дядя Вова протягивает
«десятку».
Они с мамой живут вместе чуть больше года.
«Папкой», как Владимир Иванович требует себя величать, называть его язык не поворачивается. Слишком много было за мою сознательную жизнь
этих «пап»: Юра, Костя, Гриша, Петя и даже Махмуд. А мама одна, настоящая, любимая, самая красивая, только не везет ей с мужьями: Юра дрался, Костя пил до чертиков, Гриша в тюрьму сел, Петя утонул, Махмуд исчез.
Дядя Вова вроде ничего, пьет не часто (через день), не дерется, работает. А когда за
пивом посылает, всегда разрешает сдачу себе забрать.
Иногда гривен 5-7 можно отложить. Я собираю на мобильный телефон, почти у всех в классе есть, а у меня
нету. Но скоро обязательно появится: в свинке-копилке
насобиралось почти двести гривен! Да еще тетя Света, мамина сестра, сегодня из России приезжает, она всегда
нам с Лешкой деньги дает.
Поджарив яичницу, быстро одеваюсь и бегу в сельмаг.
– Две бутылки пива и конфету на палочке, – леденец отдам Лешке.
– Бери сдачу, Настенька, – я сгребаю мелочь, ставлю пиво в пакет и слышу как продавщицы
начинают шептаться мне вслед:
– Бедный ребенок, все на ней, пожалели бы, как тень ходит.
Лидка решила не рожать, Володька против.
– Так срок у нее большой, поздно аборт делать.
– Искусственные роды будут, уже договорено все.
«Лидкой» зовут мою маму…
…Я бежала домой, чтобы все выяснить, хотя, скорее всего, мне послышался этот странный разговор или речь шла о другой
Лиде…
Возле нашего двора остановилось желтое такси с шашечками.
– Настенька, иди
целоваться будем.
– Тетя Света, ты
приехала, вот так
радость!
На столе высился
большой красивый торт
с кремовыми розочками
и кусочками шоколада,
умопомрачительно
пахнущая курица-гриль,
и, о чудо – ананас,
бананы и еще какие-то
диковинные фрукты,
которых я даже на
картинке не видела.
Было вкусно, радостно,
по-семейному. Дядя Вова
шутил, сыпал тостами,
подливал женщинам
шампанского. Казалось,
празднику не будет
конца.
И тут я все испортила,
неожиданно для себя
брякнув:
– А что такое
искусственные роды?
Тетя Света поперхнулась
шампанским, дядя Вова
громко кашлянул, мама
изменилась в лице. Над
столом повисло
гнетущее молчание.
– Настя, Леша, идемте
покажу, какие подарки
вам привезла, – тетя
Света обняла Алешку за
плечи, взяла меня за
руку и поспешно вывела
из комнаты, плотно
прикрыв дверь.
– Где же сумка с
подарками? – наигранно
пела тетка.
Лешке достались ролики
и гоночная машинка с
пультом дистанционного
управления. Мне же тетя
презентовала
обалденные джинсы с
низкой талией как у
наших школьных
модниц и сапожки на
каблуках.
– Ух ты, Настенька, ты
как Бритни Спирс, –
протянул завороженно
Лешка, когда я
примерила обновы.
С зеркального
отражения смотрела
модная красивая, почти
взрослая девушка. А
если распустить волосы
и подвести глаза…Тени
тетины золотистые,
немного румян, пудры.
Какую же помаду
выбрать: розовую или
коричневатую? Можно
включить плойку и
накрутить локоны. На
школьной дискотеке все
бы выпали. А Игорек из
седьмого класса,
который называл меня
малолеткой, устыдился
бы и пригласил на
медленный танец. Я
сделала погромче
телевизор и стала
двигаться перед
зеркалом под западную
музыку.
Именно из-за громкого
звука никто не услышал
как мама ссорилась с
дядей Вовой, как она
горько рыдала а после
этого заперлась в зале и
наглоталась
снотворного…
Что за лекарства стали
причиной
бессознательного
состояния мы узнали по
надписям на трех пустых
пузырьках.
Дальнейшее
происходило как в
кошмарном сне: мама не
приходила в себя, была
очень бледная, редко
хрипло дышала, по телу
периодически пробегали
судороги, а изо рта
выделялась белая от
порошка пена.
Тетя Света увела
испуганного,
температурящего
Алешку к соседке, а мы с
дядей Вовой
выглядывали скорую.
Медики измеряли
давление, слушали
пульс, делали укол в
вену.
– Мы забираем женщину
в реанимацию, у нее
глубокая кома.
Я смотрела как мамочку
с кровати
перекладывают на
носилки и почему-то
вспоминала бедных
африканских
альбиносов…
…В приемном отделении
городской больницы
дежурный врач, узнав о
беременности, долго
ругался:
– Дура набитая, себя
трави, хоть удавись, а о
ребенке подумала бы,
через три месяца рожать.
– Рожать Лидка не
собиралась, – пробубнил
дядя Вова, – на завтра
договорено
искусственные роды
проводить, деньги –то
уже заплачены.
– А почему так затянули,
раньше нельзя было
думать, аборт сделать…
Господи, девочку
выведите, – схватилась
за голову, увидев меня.
– Я уже взрослая, мне
двенадцать.
А дядя Вова, глядя на
лежащую без признаков
жизни маму, попросил
врачиху:
– Вы это…Лидку спасите,
пожалуйста, а его –
указал он на округлый
живот, – его не надо.
Дура ты, Лидка.
Договорились с
акушерами, сестра
специально из России
приперлась…
– Дядь Вов, – раздался
мой, почему-то
незнакомый для самой
себя голос, –– Когда мама
меня рожала, тетя Света
тоже специально
приезжала…
– Да ты выйди, девочка,
- санитарка грубо
схватила мою руку и
вытолкала за двери.
– Вот это у людей
детство, – раздалось
сочувственно вслед.
Я вышла в больничный
дворик, села на лавочку
под козырьком, ежась от
зябкого вечера и
отчаянно стараясь не
думать о происходящем
и услышанном. Надо
отвлечься и вспомнить
что-нибудь приятное.
Еще вчера все было
хорошо: мы с мамой
делали уроки, потом
пекли печенье-розочки
(это когда тесто
перекручиваешь на
мясорубку и из дырочек
вылезают толстые
шнурки, а потом их
слепляешь в кучу в
форме цветков), вечером
все вчетвером смотрели
«Бриллиантовую руку» и
хохотали над нерадивым
Семеном Семеновичем..
То ли от холода, то ли от
всего пережитого за этот
вечер меня вдруг
затрясло со страшной
силой: дрожали руки,
ноги, громко отбивали
чечетку зубы.
– Что за малая на нашем
месте колбасится? – Ко
мне приблизились три
странного вида девушки,
совсем взрослые, лет
пятнадцати-
шестнадцати.
– Это не ваше место, это
больница, реанимация.
– А малая борзая. Так
можно и по фейсу
схлопотать.
– Да не трогай ее. Кет, мы
же не гопота отстойная,
– вмешалась высокая
длинноногая брюнетка с
пирсингом в губе.
Впрочем, все три
девушки были
черноволосые, похоже,
крашенные, с прямыми,
торчащими вверх и в
сторону
налакированными
прядями. Глаза у каждой
густо подведены черным
карандашом. Даже я в
свои двенадцать, с
полным отсутствием
знаний о макияже,
живущая в забитом селе,
краситься так сочла бы
дурным тоном –
слишком вульгарно, в
стиле Эльвиры –
повелительницы тьмы.
– Чего тебя трясет,
ребенок? – спросила
высокая, садясь рядом и
неожиданно заботливо
обняв меня рукою за
плечи.
– На, покури, легче
станет.
– Не курю.
– Тогда глоточек сделай.
Вот, умничка. Это
хороший коньяк,
успокоит, согреет.
Легче не стало, но зато
развязался язык и я
рассказала этим
дамочкам с
ведьминскими черными
хищными когтями обо
всех своих проблемах и
несчастьях.
– Сколько таблеток
выпила матушка? –
спросила Кэт.
– Таблеток 50-60.
– Фигня. Не боись,
откачают. Желудок
промоют, они-то и
всосаться в кровь за
такое короткое время не
успели. Ну, частично.
Капельницу поставят.
Точняк, откачают.
– Откуда ты знаешь?
– В этом деле Кэт –
профессионал.
– Ладно, проехали. Как
тебя зовут, несчастье?
– Настя. А вас?
– Я Мизари, это Кэт,
мелкая – Анька.
– А вы сатанистки? –
робко интересуюсь.
Девчонки
переглядываются между
собой, ухмыляются и
отвечают:
– Нет уж, мы точно не
сатанистки. Ну все,
малая, ты нас порядка
утомила.
– И в твоем возрасте
пора, наконец, вылезти
из розового платья и
очков и понять, что тебя
жестоко развели, когда
родили на свет. Жизнь –
конкретное попадалово.
В одной детской книжке
сказано: «Это все
взрослые придумали про
счастливое детство.
Бывает только
счастливая взрослость».
Теперь ты в этом
убедилась.
– А как делают
искусственные роды?
– В деталях не знаю, –
нахмурилась Мизари, –
где-то читала, что это
когда ребенка
вытягивают из тела
беременной по кускам…
Ну ты, Настек, не трясись.
Может, это я что-то
напутала, я не уверена.
Вот дура, наплела
девчонке страхов…
…Дверь приемного
распахнулась, оттуда
вышел дядя Вова с
сигаретой в зубах.
– Настя, едем домой.
Маме капельницу
поставили, говорят,
легче стало после
промывания желудка.
– Она не умрет?
– Не должна. Мы
вовремя «Скорую»
вызвали. Поехали домой,
ночь на дворе. Будем
попутку ловить,
автобусы уже не ходят.
– Настена, – из темноты
вырисовалась длинная
черная фигура Мизари, –
возьми вот мой номер
телефона.
– Звони, если что…Это
мобильный, всегда при
мне.
– Не позвоню, не с чего и
не откуда, – сухо
отвечаю и беру дядю
Вову за руку. Мы идем к
трассе ловить машину.
– Настя, подожди, –
Мизари догоняет.
Протягивает свой
крошечный, черный, со
стразами телефон. –
Возьми. Я тебе сама
позвоню, номер знаю, – и
убегает в темноту.
– Странная у тебя
подруга, как ведьма.
Осторожней, а то в секту
заманит и за границу
продаст в проститутки.
Или, того хуже, на
органы.
…На следующий день в
школе я нервно ерзала,
никак не могла
сосредоточиться, все
время думала как там
мама и что будет с моим
еще не родившимся (да
и родится ли?) братом
или сестренкой.
А посреди алгебры вдруг
зазвонил телефон
Мизари, даже не
зазвонил вовсе, загремел
на весь класс
похоронным маршем, да
так неожиданно и
зловеще, что все ребята
вздрогнули.
– Извините, –
пробормотала я и
попросилась выйти.
Звонила конечно же
хозяйка мобильного.
– Настен, я себе новый
купила, ты первая, кому
номер даю. Звони, если
что, – и отключилась.
…Дома ждал неприятный
сюрприз: тетя Света в
срочном порядке отбыла
домой в Россию – с
мужем случилась какая-
то болезнь. Самое
обидное, Лешку она
забрала с собой и мне
придется жить вдвоем с
дядей Вовой, пока мама
не вернется с больницы.
45
Автор: 801_HaeMHuK_1968
13 Авг 2013 в 04:47